15:03 Ижевские "непоминающие". Реформация и флэшмоб | |
| Вот уже почти две недели наиболее обсуждаемым событием в православном русскоязычном интернете остается открытое письмо трех клириков Ижевской епархии к Московскому патриарху Кириллу. Три священника, открыто заявившие о несогласии с курсом церковной политики патриарха, ныне выведены за штат Ижевской епархии и запрещены в священнослужении. Однако, судя по сообщениям в Интернете, они не подчинились этим прещениям и продолжают совершать богослужения. При этом священники не противились своему удалению с мест прежнего служения и всячески подчеркивали, что не считают себя раскольниками. События в Удмуртии вызвали самые разные оценки. Один из аналитиков поспешил заявить, что мы имеем дело с началом новой Реформации. Более сдержанные комментаторы скептически смотрят на перспективы нового движения "непоминающих" (уж слишком малочисленная группа духовенства, заявившая свой протест). Тем не менее, произошедшее в Ижевске достаточно ясно свидетельствует о целом ряде характерных для современной российской (да и вообще постсоветской) церковной жизни тенденциях. "Немонимающие" К удмуртским церковным бунтарям сразу же прилепилось вот это странное прозвище: "НЕПОМИНАЮЩИЕ". Его употребляют и противники опальных клириков, и симпатизирующие им журналисты. Термин "непоминающие" сразу же рождает в сознании целый шлейф исторических ассоциаций. Это слово вошло в церковный обиход в 1920-е годы, когда ряд епископов и священников заявили о несогласии с церковным курсом митрополита Сергия (Страгородского) и выразили это несогласие в отказе от поминовения за богослужением имени митрополита Сергия (на тот момент он был заместителем Патриаршего местоблюстителя, а фактически — единственным признанным советской властью высшим "администратором" Московского патриархата). Вот эти несогласные с митрополитом Сергием и его линией на соглашательство с атеистическим режимом и получили прозвище "непоминающие". При этом наиболее здравомыслящие из противников митрополита Сергия специально подчеркивали, что они не выходят из состава Русской Церкви и не создают "параллельную юрисдикцию", а лишь отвергают тот курс, которым пошел "заместитель местоблюстителя", то есть отвергают то, что позже стали называть "сергианством". Аналогия с ижевскими событиями достаточно прозрачная. Три автора открытого обращения также настаивают на том, что не учиняют раскола, а лишь не соглашаются с курсом, проводимым патриархом Кириллом и потому отказываются от возношения за богослужением его имени. Как оценить это деяние с канонической точки зрения? Ответ на этот вопрос был дан еще пятнадцать лет назад комиссией по канонизации святых Московского патриархата. В документе под названием "Историко-канонические критерии в вопросе о канонизации новомучеников Русской Церкви в связи с церковными разделениями XX века" было признано, что церковные разделения далеко не всегда выводят их инициаторов за границу Церкви. Документ прямо говорит: "В действиях "правых" оппозиционеров, часто называемых "непоминающими", нельзя обнаружить явно злонамеренных, исключительно личных, предательских мотивов. Как правило, их действия обусловлены были по-своему понимаемой заботой о благе Церкви" (Журнал Московской Патриархии. № 2, 1996. С. 53-59). Поэтому впоследствии Московский патриархат принимал "непоминающих" в общение в сущем сане. Более того, за ними даже признавали сан, полученный в отделении от законного священноначалия. А в 2000-е годы целый ряд "непоминающих" был причислен Русской Церковью к лику святых. Казалось бы, все ясно. Выступление против курса, проводимого предстоятелем Церкви, вовсе не означает выход из этой Церкви. Однако теперь, в 2011 году, оценивая поведение новой "правой оппозиции", епархиальный совет Ижевской епархии пришел совсем к другому выводу: "Констатировать, что, заявив во всеуслышание о своем отказе поминать за богослужением имя Предстоятеля Русской Православной Церкви Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, вышеупомянутые священнослужители тем самым поставили себя вне Русской Православной Церкви, вышли из ее юрисдикции". Это постановление вступает в явное противоречие с той официальной оценкой, которую дал Московский патриархат церковным разделениям 1920-40-х годов. В этом отношении "правая оппозиция", заявившая о себе в Ижевске, типологически примыкает именно к тем церковным течениям, которые восемь-девять десятилетий тому назад, отказываясь от поминовения высшей церковной власти, все же не создавали параллельных церковных структур. Кстати, на этом же основании можно сделать вывод о принципиальном отличии позиции ижевских клириков от позиции епископа Диомида. Последний, как известно, заявил, что отлучает от церковного общения патриарха Кирилла и сам принимает на себя руководство Церковью. Никаких подобных заявлений из Ижевска слышно не было. Новая Реформация Заявленная ижевскими "протестантами" консервативная программа вряд ли тянет на "Реформацию". Половина их тезисов, как единодушно отметили аналитики, представляет собой смесь безграмотности и неосведомленности. Смешно слышать об униатском проекте, который якобы стремиться реализовать патриарх Кирилл. Не менее эксклюзивно выглядят и рассуждения о сближении с католиками на фоне перманентных скандалов, фактически загнавших в тупик официальные взаимоотношения между Римом и Москвой. Все антиэкуменические выпады ижевских бунтарей слишком уж наивны и поверхностны. Вполне очевидно, что авторы послания не очень хорошо себе представляют насколько серьезную эволюцию прошел Московский патриархат в своих отношениях со Всемирным советом церквей за последние двадцать лет. Да и недавний конфликт с Евангелической церковью Германии из-за избрания на пост председателя Совета этой церкви женщины-епископа Маргот Кесман явно свидетельствует о существенном сдвиге Московского патриархата вправо. Похоже, в Ижевске этого не заметили. Или не захотели заметить. Но есть в послании и вторая часть, посвященная реальным проблемам церковной жизни в России. К сожалению, она оказалась практически не услышанной из-за усиленного "педалирования" темы "экуменизма, папизма и униатства". И все же в видеообращении ижевских клириков ясно прозвучали вопросы о взаимоотношениях Церкви и российской власти, Церкви и российской бизнес-элиты, о гомосексуализме в церковной ограде, о материальном расслоении в среде клириков, о подмене пастырско-отеческих отношений административной вертикалью. И если эти вопросы были заданы один раз, значит, они могут прозвучать снова и снова. А главное, что задали их не какие-то "светские" (а значит, по определению "нецерковные" или даже "антицерковные") журналисты, а вполне респектабельные и уважаемые священнослужители. И задали они эти вопросы вполне спокойно, с явным осознанием соей внутренней правоты. Пожалуй, не только правоты, но и силы. И в этом три ижевских священника вполне выразили недоумение, которое нет-нет, да и слетит с уст благочестивых прихожан во время очередной телетрансляции из Кремля или из Храма Христа Спасителя. Вот тут ижевские батюшки стали голосом народа, а значит подлинными пастырями. И в этом, наверное, можно видеть какое-то их внутреннее родство с ранними реформаторами. Ведь поначалу Лютер не стремился расколоть западное христианство, а лишь предлагал папе провести уже давно назревшие церковные реформы. В учебниках по истории церкви много написано о том, что к началу Реформации вся Западная Европа понимала, что необходима реформа, однако иерархия во главе с папой этой реформе всячески противилась. В результате произошел взрыв, расколовший средневековый церковный космос на несколько враждующих лагерей. Конечно, голос, раздавшийся из далекой Удмуртии, вряд ли сопоставим по своей внутренней силе с теми призывами, которые звучали на Западе в XV – начале XVI века. Однако, он все же сигнализирует усиление "протестных настроений" в российской глубинке. Глушить их сугубо административными методами едва ли эффективно… Новое тысячелетие И еще одна интересная аналогия с веком Реформации приходит на ум в связи с видеообращением ижевских клириков. Взрыв, произведенный Лютером в XVI веке, в значительной степени стал плодом открытия нового средства хранения и распространения информации. Именно к началу XVI века Европа была покорена книгопечатанием, которое позволило быстро и дешево тиражировать новые идеи. Фактически тогда свершилась не столько религиозная, сколько информационная революция. Католичество потерпело сокрушительное поражение в борьбе за умы европейцев. В результате в дома простых бюргеров вошла дешевая Библия на национальных языках, а с ней заодно и протестантские песенники с катехизисами. Каждый отдельно взятый индивид стал, пользуясь своим разумом, изучать Писание. И Католической церкви пришлось немало потрудиться, чтобы выпустить на интеллектуальный рынок конкурентноспособный продукт. Пришлось открывать школы, печатать книги, вести открытые диспуты. Вот и теперь всплески "правой оппозиции" в Московском патриархате сигнализируют о начале новой эпохи. Выброшенное в Интернет видеообращение стало сильным ходом в борьбе за умы рядовых прихожан. От Владивостока до Ужгорода православный народ смотрит, затаив дыхание, как три бесстрашных батюшки говорят "правду" про патриарха. И постановления епархиального совета едва ли могут составить достойную конкуренцию этому медиа-продукту. И вот что интересно. Хотя ижевские "оппозиционеры" занимают крайне правую позицию, все же они делают ставку на новые информационные технологии. Протоиерей Сергий Кондаков ведет живой журнал, в котором выкладывает видео о своем выдворении из храма и рассказывает о последних событиях в Удмуртии. А епархиальный совет в ответ на это издает постановление, осуждающее "практику подобных "открытых писем" и видеообращений". Ничего вам это не напоминает? Ну конечно! Средневековые индексы. Фактически епархиальный совет осуждает те средства коммуникации, с которыми не способен конкурировать. И тут отчетливо видна параллель не только со средневековым католицизмом, но и с московским православием XVI века. Вспомним судьбу Ивана Федорова. Это в ХХ веке его имя прочно вошло в учебники истории. А при жизни он вынужден был бежать из Москвы в польско-литовские земли, где его труд оказался куда более востребованным. Понятно, что, несмотря на осуждения епархиального совета, видеообращения уже не прекратятся. Как не прекратятся живые журналы и социальные сети. Логика исторического процесса неумолима. Рано или поздно церковная оппозиция освоит весь арсенал новых средств коммуникации. А это вкупе с нарастающим недовольством в глубинах церковного народа чревато не европейской Реформацией, а новым старообрядческим бунтом. Учитывая протестно-консервативный потенциал народного российского православия, такая перспектива вполне реальна. При этом в отличие от XVII века Русскую Церковь поджидают абсолютно постмодернистские потрясения. Не за горами то время, когда церковные оппозиционеры станут организовывать не крестные ходы, а скажем, флэшмобы и смартмобы. И что ответит церковная власть на эти простые, дешевые и при этом чрезвычайно эффективные и резонансные формы выражения протеста? Так что, дорогие братья и сестры, добро пожаловать в третье тысячелетие! Глеб Коваленко, "РЕЛИГИЯ В УКРАИНЕ", 11 апреля 2011 г. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |