06:56 Дмитрий Саввин: Иуда как эффективный менеджер | |
| Появление на страницах "Портала-Credo.Ru" ЖЖшных откровений неверующего священника не то чтобы произвело фурор, но зацепило многих. Должен признать, среди многих был и автор этих строк. Быть может, на меня это не подействовало бы так сильно, если бы я почти сразу не вспомнил, что где-то уже нечто подобное читал. "…Я материалист, считающий свое положение полезным до тех пор, пока верующие дают "лепту"; не будут давать ее, и я ухожу в свое первобытное состояние. И таков не я один, а полагаю и Вы и многие страждущие сим недугом", – так писал в 1926 г. некий клирик Забайкальской епархии в ответ на требование православного архиерея принести покаяние в грехе уклонения в обновленчество. Среди тех церковных документов читинского архива, которые мне в свое время довелось перебрать, этот был по-своему уникальным. Случаи, когда священники отрекались от Бога и Церкви (с публикацией соответствующих статей в местной прессе), уходили в те или иные расколы, периодически попадались. Но этот "пастырь" был единственным, кто ничуть не думал оставлять свое служение у алтаря Господня и при этом откровенно заявлял о собственном материализме. Дело с этим недостойным попом, в конце концов, разрешилось просто: следующий документ, лежащий в его личном деле, содержал резолюцию епископа о том, что сей священник "недостоин предстоять Престолу Божию". Далее, очевидно, последовало извержение из сана. Нетрудно заметить сходство психологии того клирика-материалиста и попавшего на страницы Портала безбожного "бати", разоткровенничавшегося в блогосфере. Хотя наш современник не является, так сказать, материалистом в чистом виде, но православным христианином его признать никак нельзя (о чем он и сам пишет). То есть и в том, и в другом случае мы имеем дело с людьми, позиционирующими себя как нехристиане. Но при этом желающих исполнять роль христианских пастырей. Основная причина и в том, и в другом случае одинакова: "лепта", которую они за это "пастырство" получают. Поп-материалист из 1926 г., конечно, имел весьма скромный доход и не очень-то им дорожил (иначе он вряд ли бы стал писать архиерею столь откровенное письмо). Его современный последователь, напротив, просто наслаждается теми радостями, которые он имеет за счет своего "пастырства" – он мелочно и с явным наслаждением перечисляет, как хорошо читаются книги, как классно он катается на мотоцикле, как хорошо используется по прямому биологическому назначению жена и т.д., и т.п. Потому и действует этот человек более осторожно, и если бы не кэш "Яндекса", не читать бы нам его искреннего рассказа. Поп-безбожник в 20-е гг. был со своего места изгнан. Его последователь, в наши дни, – нет. Почему? Тут, пожалуй, будет уместно некоторое отступление. В свое время (опять же еще в Чите) моим коллегой по работе был один баптист – человек начитанный и сам по себе очень симпатичный, с которым у нас установились добрые, приятельские отношения. И он как-то рассказал мне о своем знакомом – протестанте-европейце, – которого его европейские собратья, в конце концов, отправили служить в Россию (решив соединить "подобное с подобным"). У себя на родине этот протестант имел репутацию пакостного фундаменталиста. В частности, он всерьез верил в Воскресение Христово. И вот он рассказал, что на дверях некоторых протестантских церквей в его родной стране можно порой увидеть объявление: " требуется пастор, желательно неверующий…". Разумеется, меня это вогнало в ступор. Кому это может быть надо? На что мой приятель ответил, что во многих протестантских общинах на общественное богослужение смотрят исключительно как на воскресный отдых, способ общения, максимум – психотренинг. Стало быть, главное в этом деле все устроить с максимальным комфортом. А верующий священник – от него же в этом отношении одни проблемы. В частности, вышеупомянутый европеец-"фундаменталист" рассказывал, что у него были серьезные неприятности из-за того, что он на одном таком приходе прочитал проповедь об Апокалипсисе. Настоятель пригрозил вызвать полицию – мол, людям завтра на работу идти, а ты им все настроение испортил. Безбожник, который старательно отрабатывает зарплату, таких "промахов" не допустит. Здесь я сразу бы хотел оговориться: нет, я не верю многочисленным страшилкам про Евросоюз, понимаю, что там во многих странах еще сохраняется определенная – и подчас весьма глубокая – религиозность. В той истории, которую мне некогда рассказал приятель-баптист, нам интересна не ее достоверность, а идея, в ней заложенная: при некоторых условиях в "церкви" становятся востребованными неверующие пастыри, а верующие оказываются лишними. В этой идее и кроется ответ на вопрос о том, почему столь по-разному повели себя в одинаковой ситуации два попа-безбожника – один восемьдесят с лишним лет назад, другой сейчас. Тогда, в 1926 г., материалисту было некомфортно на его поповском месте. Доходы были маленькими, риски – большими. Но было, вероятно, и еще кое-что, делавшее его роль неудобной. Сейчас его собрат чувствует себя совсем иначе. Зарплата хороша, свободного времени полно, а ко всему прочему он ощущает себя… востребованным. Ему, в общем и целом, нравится участвовать в богослужении, он чувствует, что он нравится людям, которые являются его прихожанами. И, очевидно, его ценит и епархиальное руководство, коль скоро собирается повысить оного "батюшку" до настоятеля. И вот этой-то "востребованности", похоже, не было у его вышеупомянутого предшественника. Тот ощущал себя в Церкви инородным телом, в то время как для современного искателя "лепты" РПЦ МП является очень даже комфортной средой. По самой своей природе земная Церковь находится на стыке противоположностей, на стыке разных природ и миров. То, что необходимо той или иной общине верующих, чтобы духовно оставаться частью Тела Христова, очень часто является абсурдом и даже, по внешней форме, прямым самоубийством с точки зрения существующих социально-политических и экономических отношений. (Примерами переполнена вся церковная история.) Но, опять же, выйти из этих отношений – по крайней мере, полностью – Церковь не может. Исходя из этой антиномии церковного бытия, несложно выделить и два химически чистых типа: человека абсолютной веры (см. любой православный патерик) и человека сознательного неверия. При этом и тот, и другой могут пребывать в Церкви (по крайней мере, формально), но когда комфортно одному, становится плохо другому, и наоборот. И не будет ошибкой сказать, что зависит это от того, какой именно тип оказывается нужным той или иной церковной общине. Как и почему может быть востребован человек абсолютной веры – в главном понятно, если исходить из того, что Церковь – это врата в Царствие Небесное. Но церковной общине как социальному институту, который ведет некую "свою игру" на политическом и экономическом поле в этом земном мире, вера в какой-то момент становится удушающим корсетом. Однако отказаться от собственной веры для той или иной церковной общины (юрисдикции, согласия – термины могут варьироваться) – это одновременно значит ликвидировать себя как социальный институт. Какой из этого может быть логический выход? Нужны те, кто будет имитировать религиозную веру, и прежде всего – имитировать пастырство. То есть люди, которые готовы за деньги продать свое священство так же, как Иуда продал свое апостольство и Христа. В известном смысле, это очень "ценные" кадры. Они полностью эмансипируют церковное руководство, а равно и "рядовых" прихожан, от тех иррациональных преград, которые ставит перед Церковью ее вера. Появляется множество новых, ранее запретных, политических комбинаций, методов достижения целей, потенциальных союзников. Равным образом, множество людей, жаждущих психологической помощи (а не спасения души) вполне могут ее получить от хорошо подготовленных и приятных в общении безбожных имитаторов священства. Проблема только в том, что эта модель с Церковью, в христианском смысле этого слова, уже не имеет ничего общего. Как говорил один знакомый священник: "Все замечательно, только потом придется долго гореть". Когда и как происходит переход к вышеописанной "эмансипации" от собственной веры в той или иной церковной общине – это разговор долгий. Но верным признаком того, что дела движутся в этом направлении, является то, что появляются вышеописанные пастыри-материалисты, которые чувствуют себя в церковном пространстве комфортно и даже демонстрируют карьерный рост. Именно это и является главным признаком. Подобные типажи были всегда и, вероятно, всегда будут. И Церковь всегда искала способы самоочищения от таких кадров (канонические нормы, в значительной степени, заточены именно под эту задачу). Если эти механизмы работают, и безбожных искателей "лепты" церковный корабль регулярно сбрасывает за борт – значит, так или иначе, "полет нормальный". Если же они, подобно трихинеллам, внедряются вглубь церковного Тела, и им там нравится – значит, дело дрянь. А теперь вновь сопоставим откровения трихинелл 1926 и 2011 годов. В первом случае, звучала явная обида, а сам поп-материалист был отстранен от служения. Во втором случае безбожник-"пастырь" чувствует себя превосходно, прекрасно интегрирован в систему Московской патриархии, да еще и ждет повышения. Первый был изгоем, второй – востребован, он – свой. Иуда, торгующий верой, становится "эффективным менеджером". А это весьма тревожный симптом – симптом надвигающейся катастрофы. Выглядящий особенно зловеще на фоне чаплиновской апологетики роскоши и призывов менее строго относиться к посту. Не говоря уже про все остальное… | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |